Бррр… Холодная улица. Накрапывает дождик, кап... кап... леденящие капли пробираются за шиворот. Зябко. До дома осталось совсем немного, а там тепло, там Он – тот, кто любит меня. Он обнимет, укутает тёплым пледом, напоит горячим чаем, согреет, вдохнёт жизнь и станет так хорошо, так чудесно... Немножко осталось.
Бежишь под дождём, торопишься к нему – мокрая, изголодавшаяся по его теплу и ласке, а сама уже предвкушаешь встречу - и то тепло и радость, которые он подарит. Немного осталось: вот угол дома и подворотня, вот мой подъезд...
Стоп... стоп... что-то не то.... Глаза. Меня остановили глаза – светящиеся, словно огонь свечи в темноте, когда на душе так одиноко. В них была такая тоска, такой голод! Голод по теплу и ласке. Они сквозили болью, мучили неверием и потерянностью брошенной женщины. Пронизывающий взгляд, который вскрывает душу.
Каждая женщина, знавшая предательство, поймет, о чём я. Вспомнился тот же взгляд, смотрящий из зеркала, и та же пустота в душе, когда меня предал тот, бывший... Вспомнилось то отчаянье, та безысходность. Предательство...
Знаю, почему меня остановили эти глаза: это были глаза брошенной собаки – бездомной и одинокой; одинокой, как когда-то была я.
Собака и человек – как можно сравнивать? Я читала, что у собаки сознание трёхлетнего ребёнка. Стало жутко: мне, взрослому человеку, было когда-то очень плохо и одиноко, а каково это "трёхлетнему ребёнку"?! Каково это – остаться одному, когда рядом никого нет и не будет никогда?.. Шаг к подъезду... Взгляд назад... Молчание.
Я не думала, что скажет мой любимый человек. Я не думала о нём и о себе. Я думала об одиночестве. Я чувствовала это одиночество и не могла не разделить его.
И я разделила. - Пойдём домой!
- Пойдём домой, Собака, нас там ждут.
